"3 вопроса" на тему "Последствия демонстраций 23 января 2021 года и судьба Алексея Навального"

Михаил Виноградов, президент Фонда «Петербургская политика».

1. Какова Ваша оценка субботних демонстраций и их последствий?

На мой взгляд, субботние акции протеста мало чем отличались от молодежных выступлений 2017 года после фильмов Алексея Навального о Дмитрии Медведеве, да и, в каком-то смысле, от частично легальных, частично запрещенных выступлений 2019 года. Есть мощный эмоциональный порыв, есть достаточно серьезная, хотя и не рекордная мобилизация. С другой стороны, у участников эмоциональный выплеск отчасти является самоцелью, нет понимания следующего шага, нагнетания ситуации, создания дальнейшей повестки. Повестку по-прежнему создают не протестующие, а, скорее, сама власть своими раздражающими действиями.

2. Что ждет Алексея Навального по истечении 30 дней его заключения под стражу за нарушение условий испытательного срока?

Исторически российская власть считала, что Навальный в заключении опаснее, чем Навальный на свободе, потому что окончательное превращение в символ затрудняет выпады и критику в его адрес, даже со стороны многих из тех, кто не очень доволен его действиями. Возникают своего рода этические барьеры, и чем меньше Навального в паблике, тем меньше он ошибается и тем труднее ему что-то предъявлять.

Возможно, что-то «перещелкнуло» и история с отравлением (если все-таки тема причастности к нему – в том или ином виде – государства не будет дезавуирована) привела к тому, что отношение власти к Навальному каким-то образом поменялось и теперь будет делаться ставка на его изоляцию от остального политического мира. Хотя, конечно, тактически в какой-то момент перевести Навального по крайне мере под домашний арест было бы логично с точки зрения манипуляции протестом. Это лишило бы протест главного козыря и свело бы его к антипутинской риторике, которая имеет некую перспективу, но, по крайней мере сегодня, все-таки не выглядит столь мобилизующей и свободолюбивой, как требование освободить Навального.

3. Следует ли ожидать политических последствий в связи с арестом Навального в краткосрочной и среднесрочной перспективе, и каких именно?

Думаю, сама оппозиция, сам протест в настоящий момент эти последствия создать не в состоянии и многое зависит от реакции власти. Самый логичный ход с ее стороны – особо не замечать события 23 января, которые, по большому счету, закончились ничьей: обе стороны ничего не забыли и ничему не научились, и можно жить, как жили, делая ставку на то, что протест выдохнется, как хабаровский или белорусский, и где-то даже допуская «выхлоп пара» сейчас, для того чтобы он не копился перед осенними выборами в Госдуму.

Но самый рациональный сценарий не означает самый вероятный. Мы видели, что на прошлой неделе власть, по сути, преувеличивала значимость и масштабность возможных протестов и сама начала кампанию по информированию граждан об этих акциях, а значит, косвенно, и о фильме Навального о дворце в Геленджике. Сейчас российская власть почти ежедневно пытается выступать с опровержениями темы дворца, и все эти опровержения пока носят не самый удачный характер, не дают особого результата. Иными словами, в силу каких-то причин российская власть не может остановить сама себя в разговоре о протестах и волнениях. Здесь возникают главные риски, главные ошибки – или в части репрессивного тренда, который может создать дополнительную повестку для протеста, или в части ощущения шараханий и нервозности со стороны власти. В силу неких причин, возможно, иррациональных, российская власть нередко либо занижает, либо завышает значимость протестного движения. Сейчас, безусловно, стадия завышения.