На саммите «Большой двадцатки» в Осаке в конце июня 2019 года, главным событием которого стали переговоры Дональда Трампа и Си Цзиньпина, малозамеченной прошла другая встреча – руководителей стран БРИКС. Ее можно было бы считать рутинной, если бы не одно обстоятельство. Впервые Бразилию представлял Жаир Болсонару, которого считают не только резко проамериканским, но и страстным поклонником и подражателем Трампа. Не случайно во время первого визита новоизбранного бразильского лидера в Вашингтон президент США высказал мнение: неплохо было бы принять Бразилию в НАТО, такой надежный и понимающий союзник…
Убедительный успех Болсонару на выборах прошлой осенью заставил говорить о том, что БРИКС, возможно, потеряет свою первую букву. Помимо откровенной ориентации на США эксцентричный экс-военный отметился во время кампании жесткими высказываниями в адрес Китая, вполне в духе своего американского прототипа – мол, Пекин экономически порабощает Бразилию и Латинскую Америку в целом, нам это невыгодно и пр. Поскольку следующий саммит БРИКС должен пройти как раз в Бразилиа, некоторые поторопились с предположениями, что он вовсе и не состоится. Затем, однако, новые бразильские власти все подтвердили, подготовка идет.
XX век окончательно ушел в прошлое
Спору нет, БРИКС возникал совсем в другую эпоху, так что вопросы о его жизнеспособности появляются не на пустом месте. Однако нет резонов отказываться от такого формата, пусть даже приходят совсем другие лидеры. Причина простая – в современном мире весьма далека от реальности идея о том, что все игроки должны сделать какой-то окончательный и бесповоротный выбор, куда-то примкнуть, и следовать в определенном фарватере. Это мышление – шлейф ХХ века, особенно сейчас, когда все говорят о новой холодной войне. Однако даже если считать происходящее версией холодной войны, ее структура и содержание отличаются.
Понятие БРИКС, как известно, родилось как маркетинговый ход, однако затем – помимо воли авторов – превратилось в политическое явление. БРИКС пытались описывать по-разному, в том числе придавая ему антигегемонистское, то есть антиамериканское содержание. Мол, прототип многополярного мира и пр. На деле, однако, такое в чистом виде никогда не имело места. Ни одно из государств БРИКС не было заинтересовано в том, чтобы бросать вызов США. Ближе других к подобному подходила в периоды обострений Россия, но даже она соблюдала повышенную осторожность. У сообщества стран, весьма аморфного, надо признать, всегда была одна объединяющая черта, очень существенная на прежнем этапе и сохраняющая значение теперь. Все пять государств обладают полноценным суверенитетом, то есть способностью принимать самостоятельные решения. Условия для этого – невхождение в обязывающее альянсы, четкое понимание своих интересов на региональном и глобальном уровне, а также самодостаточный экономический потенциал, позволяющий принятые решения реализовывать. Экономический и политический вес «букв» аббревиатуры весьма различен, внутренних и внешних проблем более чем достаточно, но перечисленными качествами все они обладают. Таких стран в мире, вообще-то, очень немного, помимо приведенного перечня, пожалуй, только Соединенные Штаты. Европейские державы и Япония, например, при всей своей экономической мощи похвастаться полной суверенностью не могут.
До недавнего времени это все рассматривалось в контексте своеобразного «неприсоединения». Есть мощный западный политико-экономический блок – евроатлантический мир с примкнувшими к нему представителям других регионов, а есть вот этот перечень независимых игроков. Сегодня о независимости, необходимости принятия суверенных решений, гибкости и многовекторности, наконец, о том, что каждый «прежде всего», заговорили практически повсеместно. Начиная с Соединенных Штатов, центра всей мировой системы, и до их союзников в Европе и Азии. Последние все более явственно тяготятся зависимостью от США, хотя в силу разных причин и очень опасаются ее сокращать. Оказалось, что неаффилированность государств БРИКС с какими-либо мощным центрами, свободный, неформальный характер этой группировки – не обязательно недостаток. Скорее даже преимущество. Обязательств нет, некая общая координация и основа для разговора «не с нуля» есть, а к тому же – ощущение принадлежности к клубу стран, которые так или иначе относятся к числу самых влиятельных незападных центров силы и принятия решений. Маловероятно, что эти решения будут согласованы друг с другом, однако при необходимости могут. Время же жесткой блоковой дисциплины явно ушло.
Именно по этой причине Болсонару БРИКС не может быть антипатичен. Бравый националист же выступает не за подчинение США, а за воплощение в жизнь лозунга «Бразилия – прежде всего» в духе своего американского кумира. И для него участие в БРИКС наряду с самыми могущественными политиками планеты (Си, Путин, Моди точно принадлежат к этой категории) - способ подчеркнуть и собственную значимость, и значимость своей страны.
БРИКС как модель выживания в трудные времена
Впрочем, если отвлечься от фактора престижа и личных амбиций, сама идея БРИКС тоже не теряет актуальности на фоне происходящих событий. Как сказано выше, страны-члены никогда сознательно не строили фронта против Соединенных Штатов. Все участники группы тесно связаны с США разными узами (Россия – в наименьшей степени, но все равно). Сейчас, когда именно Вашингтон исполняет функцию главного ревизиониста, действия которого ставят под сомнение мировую экономическую и политическую стабильность, взаимодействие по поддержанию такой стабильности становится необходимой частью выживания для любой страны. При Дональде Трампе Соединенные Штаты нисколько не стесняются использовать свои преимущества, в частности – контроль над мировой финансовой системой, для достижения своих интересов, президент объявляет об этом открыто и публично. Санкционное давление превратилось в распространенную и принятую практику, причем во многих случаях даже уже не приводятся политические причины/предлоги – просто США то или иное невыгодно, визави должен изменить свою практику, а если он не делает это по требованию, вводятся штрафные меры. Такое положение вещей приводит во все большее замешательство значительную часть мира, ведь подобные карательные действия предпринимаются в отношении союзников Соединенных Штатов не меньше, чем в отношении конкурентов. И уж, конечно, зависимость от финансово-экономических сетей, раскинутых Вашингтоном, не устраивает государства БРИКС, привыкшие к широкой палитре суверенных действий. Так что когда Владимир Путин говорит партнерам по объединению о важности все более обширного распространения между странами БРИКС практики торговли за национальные валюты, он имеет шанс на более внимательную аудиторию, чем прежде. Обход американских препон в мировой финансовой системе, дабы иметь возможность проводить самостоятельную политику, становится необходимым условием для выработки стратегий развития.
На протяжении всей истории (с 2006 года, встречи на высшем уровне – с 2009-го) одни представляли БРИКС как чуть ли не альтернативное мировое устройство, другие – как искусственно раздутую пустышку, которая вот-вот лопнет. Неправда ни то, ни другое. Однако вот уже больше десяти лет это объединение переживает весьма крутые виражи мировой экономики и политики, сохраняя значимость для участников группы. Это вполне объяснимо, особенно сейчас. Международная система переживает глубокую перестройку, по существу, мировой порядок начал меняться только теперь после трех десятилетий «продленного» двадцатого века, точнее попытки приспособить к новой реальности институты второй половины прошлого столетия. На каких принципах будут основаны отношения далее – пока никто не знает. И структура, включающая в себя группу стран, который при любом развитии событий будут влиять на формирование нового мирового порядка, явно стоит того, чтобы ее поддерживать. По крайней мере, до тех пор, пока контуры этого самого порядка не начнут проясняться.
Fr
