Fr Fr

Глава 1. Внешняя политика - Оборона

Тренин Дмитрий Тренин Дмитрий
11 ноября 2017

"Перспективы отношений России с США при президенте Д. Трампе"

Победа Дональда Трампа на президентских выборах 2016 г. в США стала наиболее ярким примером глобальной тенденции переноса акцента на защиту и продвижение национальных интересов. Эта тенденция проявилась ранее в результатах референдума летом 2016 г. о членстве Великобритании в Европейском союзе, а до этого прочно укрепилась в Китае, России, Турции, Индии и других странах. Заметна она и в более самостоятельной внешней политике Японии.

Победа национально-ориентированного кандидата над представителями глобалистски настроенного американского истеблишмента сначала внутри Республиканской партии, а затем в масштабе всей страны с самого начала была воспринята многими наблюдателями как символ предстоящих резких перемен во внешней политике США. Речь шла о том, что приход к власти Д. Трампа означает усталость метрополии от глобальной системы институтов и союзов, которые она поддерживает. Многих европейцев такая перспектива повергала в смятение, в других странах, напротив, порождала надежды на превращение Америки в «нормальную страну».

В России результаты выборов в США были восприняты не столько как победа Трампа, сколько как поражение его соперницы Хиллари Клинтон, отношение к которой – как и к ее политическому союзнику президенту Бараку Обаме – было однозначно негативным. Вместе с тем факт, что Трамп, к удивлению Москвы, не присоединился в ходе предвыборной кампании к антироссийскому хору в США, а также его нейтрально-позитивные высказывания о президенте Владимире Путине вызывали естественные симпатии к нью-йоркскому миллиардеру. Б. Обама ставил Россию в один ряд глобальных угроз с запрещенным в РФ т.н. Исламским государством и лихорадкой Эбола: Трамп, напротив, обещал постараться поладить с Москвой. Это порождало некоторые ожидания.

Эти ожидания отчасти были завышенными. Очевидным и крайне важным плюсом избрания Трампа стало то, что риск прямого столкновения между РФ и США снизился. Если бы на выборах победила Х. Клинтон, с ее идеями установления бесполетной зоны в Сирии или расширения военной помощи боевикам сирийской оппозиции, кинетическое столкновение РФ и США на Ближнем Востоке могло бы стать реальностью. С Трампом может получиться по-разному, но эта конкретная опасность, похоже, миновала. Одной из первых российско-американских встреч начала 2017 г. стало свидание в Баку начальников генеральных штабов РФ и США, на которой обсуждались меры по предотвращению инцидентов с участием самолетов и кораблей двух стран.

Новая политика США

Для оценки перспектив российско-американского взаимодействия необходимо проанализировать интересы, приоритеты и базовые стратегии двух стран. Д. Трамп – отнюдь не изоляционист. Как и его предшественник, он стремится укрепить доминирование США в мире. Но если Обама пытался это делать во многом посредством многосторонних инструментов и союзов, основанных на общих ценностях, то Трамп предпочитает прямые односторонние действия США, включая силовое давление и непосредственное применение силы. Реально в политике США всегда присутствует и идеалистическая, и реалистическая составляющие, но в постоянно меняющихся пропорциях. Нынешний президент вместо акцента на моральное превосходство США делает упор на их материальное преобладание над всеми другими государствами.

Таким образом, новый хозяин Белого дома не думает отказываться от глобального лидерства США – современного, наиболее продвинутого варианта гегемонии. Трамп будет стремиться рационализировать существующую систему американского лидерства, заставить ее в большей степени служить интересам США. Такой подход Вашингтона способен как скорректировать систему, изменив в ней баланс вложений и отдачи в пользу США, так и дать толчок центробежным процессам внутри коллективного Запада. Первое выглядит реалистичнее в краткосрочной перспективе, но проявившаяся напряженность между интересами США как нации и их же как империи может и, вероятно, будет нарастать. В долгосрочной перспективе не столько сепаратизм союзников, сколько усталость метрополии может привести к трансформации роли и места США в мире.

В России признают, что принципы внешней политики 45-го президента США пока не ясны, команда, собранная Трампом, в особых симпатиях к России не замечена, а некоторые ее члены в прошлом высказывались откровенно враждебно насчет Москвы. Неприятным для Москвы сигналом стала скорая, спустя всего три недели после инаугурации, отставка советника президента по национальной безопасности генерала Майкла Флинна, считавшегося сторонником достижения широких договоренностей с Москвой. Эта отставка была воспринята как предостережение от любого сближения США с Россией.

Выступление вице-президента Майкла Пенса на Мюнхенской конференции 2017 г., пообещавшего продолжить всестороннюю поддержку НАТО, было призвано успокоить европейских партнеров после нескольких критических высказываний Трампа, но не особенно обрадовали Москву. Пенс не включил Россию в перечень угроз для США, в который вошли ИГ, Иран и Северная Корея, но заявил, что Вашингтон призывает Москву к ответу за ее действия на Украине. Такая риторика свидетельствовала о гораздо большей степени преемственности во внешней политике Вашингтона, чем многим представлялось после избрания Трампа.

Становится все более очевидным, что несмотря на прежние высказывания Трампа о НАТО как «устаревшей» организации и его равнодушие к судьбе ЕС, революционной ревизии отношений США с европейскими союзниками не произойдет. Усиление восточного фланга НАТО, обращенного в сторону России, продолжится. Не будут свернуты и планы создания системы противоракетной обороны в Европе как части глобальной ПРО США. Более того, в конце февраля 2017 г. Трамп предложил увеличить военный бюджет США на 54 млрд долларов, что примерно соответствует всему оборонному бюджету России.

Одновременно с наращиванием военной мощи президент Трамп подверг критике договор СНВ-3, заключенный его предшественником, а государственный департамент обвинил Москву в нарушении Договора по РСМД. Эти шаги могут рассматриваться как минимум как стремление к корректировке соглашений по контролю над вооружениями в пользу США, а как максимум как утрата Вашингтоном интереса к контролю над вооружениями как таковому. В любом случае это может привести к серьезному изменению характера и содержания российско-американских отношений, что неизбежно будет иметь последствия для глобальной стратегической стабильности.

Парадокс сложившейся ситуации состоит в том, что если роль России во внутриполитической борьбе в США гипертрофирована и инструментализирована, то отношения с Россией как с государством не входят в число приоритетов политики администрации Трампа. Главное внимание Вашингтона сосредотачивается на главном сопернике США в Азиатско-Тихоокеанском регионе и на глобальной арене – Китаем. Пекин ожидает общее ужесточение американского подхода. Хотя это ужесточение пока не предполагает военно-политической конфронтации, ясно, что ухудшение американо-китайских отношений принесет с собой важные вызовы для России.

Основные угрозы безопасности США – ИГ, Иран, Северная Корея – встретятся с силовым давлением. Оно будет варьироваться от действий на физическое уничтожение (ИГ) до усилий по отбрасыванию противников (Иран) и их военно-политическому сдерживанию (КНДР). Если по ИГ подходы РФ и США в целом совпадают, то по двум другим вопросам они далеко расходятся, что может привести к дипломатическим трениям и политическим конфликтам между Москвой и Вашингтоном.

России приходится также учитывать политический климат в США. Не сумев одержать победу на выборах, истеблишмент тактически отступил, оперативно сгруппировался и начал активную наступательную кампанию против Трампа, стремясь превратить его победу в пиррову. При этом кризис самооценки либерально-демократических элит, выражающийся в мании преследования со стороны Кремля, порождает все новые и новые выпады в адрес президента, блокируя в зародыше любые инициативы по смягчению или снятию санкций против России. Антироссийский консенсус в политической элите США беспрецедентно широк и чрезвычайно влиятелен.

Эта ситуация не отменяет, однако, противостояния концепций национальных интересов США и американского глобального лидерства. Предсказать исход этого противостояния невозможно, однако ясно, что борьба будет очень долгой. Конечно, речь сейчас не идет о «начале конца» американского глобального лидерства, тем более – не о дезинтеграции страны. США надолго останутся самой влиятельной и могущественной страной в мире. События 2016 г., однако, означают конец американской исключительности – как в том, что касается защищенности ее политической системы от острых внутренних конфликтов, так и неприкосновенности этой системы от влияния извне.

Америка при Дональде Трампе стала непредсказуемой страной – и в поведении общества в целом, и в вопросах борьбы элит. При определенных условиях США могут вступить в полосу политической нестабильности – чего не случалось на памяти живущих поколений. С учетом центрального положения Соединенных Штатов в глобальной системе это имело бы последствия не только для внешней политики США, но и всего мироустройства. 

Состояние отношений России и США

Президенты Путин и Трамп – люди действия, исповедующие реалистический, прагматичный подход к международным отношениям. Они способны говорить на понятном друг другу языке. Смогут ли они прийти к согласию – другой вопрос. Личные отношения лидеров двух стран – важная составляющая для конструктивного диалога, однако снять фундаментальные причины соперничества России и США они не в состоянии. Хотя с приходом Трампа в Белый дом российско-американская конфронтация была приостановлена, базовый конфликт интересов и мировоззрений остается. Соединенные Штаты и при Трампе продолжат проводить политику единственного мирового гегемона. Главная линия РФ в вопросах мироустройства, напротив, заключается в содействии замене доминирования единоличного США концертом великих держав, включая Россию. Таким образом, соперничество США и РФ – главное содержание двухсторонних отношений на всю обозримую перспективу.

Соперничество РФ и США явно неравное. Два крайних положения в парадигме асимметричного соперничества – конфронтация и конкуренция. В таких условиях трудно ожидать, как того добивается российская дипломатия, какого-то баланса интересов России и Америки. Задача руководства двух стран – управление возродившейся спустя 25 лет после окончания «холодной войны» враждебностью, исключающее ее скатывание в положение конфронтации. Хорошие отношения между РФ и США в нынешних условиях – это отношения, надежно защищенные от опасности прямого военного столкновения.

Цели и задачи Москвы

В условиях возросшей благодаря «феномену Трампа» неопределенности российская внешняя политика на американском направлении должна решить несколько важнейших задач. Во-первых – избежать прямого столкновения вооруженных сил двух стран в Сирии, вдоль новой линии противостояния в Европе и непрямого – на Украине. Во-вторых – добиться признания Вашингтоном национальных интересов России в Европе для предотвращения новых кризисов в этом регионе. Фактически это предполагает военно-политическую нейтрализацию Украины и отказ от дальнейшего расширения НАТО на восток. Наконец, наладить практическое сотрудничество в решении глобальных проблем – таких, как борьба с международным терроризмом, усиление режима ядерного нераспространения, поддержание глобальной стабильности.

Необходимо быть реалистичными. Вопрос о снятии антироссийских санкций вряд ли может быть решен в скором времени. В том числе и потому, что в случае попыток снять санкции, введенные распоряжением президента Обамы, ограничения будут незамедлительно кодифицированы – вероятно, в значительно более жестком варианте – Конгрессом США в виде закона. В этом случае санкции, как в свое время поправка Джексона-Вэника, могут остаться в силе на многие десятилетия. Россия в основном адаптировалась к санкционному режиму и будет и дальше находиться под финансово-экономическими ограничениями США и их союзников.

Нет оснований рассчитывать и на договоренность в области стратегических вооружений. В то же время эффект от дальнейшего усиления американской глобальной системы ПРО купируется на несколько десятилетий вперед развитием российских стратегических наступательных вооружений. Эффективность ядерного сдерживания США со стороны России, таким образом, не снижается. России не может нравиться размещение военных контингентов НАТО в Восточной Европе, но предпринятые западным альянсом шаги пока не дотягивают до серьезной угрозы безопасности РФ на европейском направлении. Со своей стороны Москва предприняла ответные меры, в результате которых вдоль новой линии военно-политического раскола на востоке Европы образовался известный баланс сил. Его-то и предстоит в обозримой перспективе поддерживать, не поддаваясь соблазну ввязывания в разорительную и бесперспективную для России гонку вооружений с США.

Регион, где ситуация может выйти из-под контроля, – это Украина. Конфликт, начавшийся в 2014 г., не только не разрешен, но даже не законсервирован. Минские соглашения 2015 г. по Донбассу выполнить невозможно. Эти соглашения, подписанные в момент провала наступления украинских сил в Донбассе, выгодны Москве, но для нынешнего украинского руководства их выполнение чревато крахом существующего в Киеве политического режима. Не может быть и речи, однако, о том, чтобы США заставили Украину выполнять свою часть Минских соглашений. Стоит заметить, что хотя Минские соглашения также способны подорвать позиции тех сил, которые пришли к власти в Донецке и Луганске, Москве гораздо легче при необходимости заставить ДНР и ЛНР выполнить свои обязательства.

В сложившейся ситуации Киев и его противники на востоке Украины периодически прибегают к артобстрелам и другим формам военных действий – в основном для сохранения выгодного им статус-кво. Проблема, однако, в том, что ситуация может выйти из-под контроля и эскалировать до уровня полномасштабного конфликта. Более глубокое вовлечение США в этот конфликт – например, путем поставок Украине т.н. летальных вооружений – может, в свою очередь, вновь вывести российско-американские отношения на рубеж конфронтации. Таким образом, в условиях, когда политическое решение конфликта является недостижимым, устойчивое перемирие в Донбассе – в интересах как Москвы, так и Вашингтона.

В целом на европейском направлении в настоящее время не просматриваются возможности для глобальных решений по типу Хельсинкских или Ялтинских. Европе не грозит перспектива стать вновь разделенной на зоны стратегических интересов Америки и России, но она должна будет сама определить свое будущее – оставаться де-факто стратегическим протекторатом США или пойти по пути самоопределения и утверждения в качестве самостоятельного геополитического игрока.

Новых угроз со стороны Европы для России пока не просматривается: вступление Украины в НАТО и ЕС практически снято с повестки дня. Правда, Украина надолго останется, пожалуй, самым враждебным по отношению к России государством, а приход к власти в Киеве прагматиков менее вероятен, чем усиление влияния националистов. США останутся главным внешним спонсором и адвокатом Украины, что будет неизбежно и дальше напрягать российско-американские отношения.

Есть возможности и для сотрудничества по Сирии, хотя их не стоит переоценивать. Позиция администрации Трампа по Сирии до сих пор не ясна. Единственная ясность заключается в том, что Вашингтон гораздо жестче, чем при администрации Обамы, будет относиться к роли Ирана в регионе. США, однако, не могут уже рассчитывать на то, что Москва, как в 1990-е гг., пожертвует отношениями с Тегераном ради улучшения отношений с Вашингтоном. В то же время Иран – наряду с Турцией – уже стал важным участником политического переговорного процесса, инициированного Москвой. В этих условиях задача РФ заключается в вовлечении США в сирийский мирный процесс, с целью обеспечения как минимум благожелательного отношения американцев к российским дипломатическим усилиям.

С другой стороны, военная коалиция РФ и США против ИГ невозможна: если для Москвы такая коалиция означала бы военно-политическое, а не только дипломатическое равенство статуса с США, то для Пентагона, по-прежнему рассматривающего Россию как потенциального, хотя и не равного противника, такое взаимодействие означало бы де-факто отказ от американского лидерства.

В принципе можно представить себе российско-американское сотрудничество на таких направлениях, как стратегическая глобальная стабильность, кибербезопасность, консультации по корейской ядерной проблематике. Эти сюжеты, однако, потребуют серьезной проработки. На сегодняшний день не очевидно, что у Москвы и Вашингтона достаточно совпадающих интересов для продуктивного диалога.

В экономической области, где российско-американские связи особенно слабы, Россия могла бы предложить США уникальную модель взаимодействия бизнеса двух стран в Арктике и Сибири, в первую очередь – участие в минерально-сырьевых и инфраструктурных проектах на российском Крайнем Севере и Дальнем Востоке. Эти проекты помогли бы созданию новых рабочих мест в США.  

Вашингтон–Пекин–Москва

Концепция треугольника Москва–Вашингтон–Пекин, впервые предложенная Генри Киссинджером в 1970-х, снова стала актуальной, однако США перестали быть главенствующей вершиной в этой фигуре. Возможное стремление Трампа изменить это положение за счет сближения с Россией при одновременном дистанцировании Москвы от Пекина с самого начала было обречено на неудачу. Для России отношения с Китаем за последние три десятилетия приобрели огромную самостоятельную ценность. Политическое и экономическое партнерство двух стран считается одним из ценнейших приобретений российской дипломатии. Подвергать его риску ради призрачной выгоды от сближения с США российское руководство не намерено. Отношения с Китаем, а также с Индией и другими странами Юго-Восточной Азии носят стратегический характер и являются основой для реализации стратегии Большой Евразии, что является экономическим и геополитическим приоритетом для России в XXI в.

В то же время серьезное осложнение отношений Вашингтона и Пекина, пока еще не выглядящее неизбежным, действительно представляет серьезную угрозу сбалансированной политике Москвы. Россия не может позволить себе не только выступить квазисоюзником Вашингтона, но и стать младшим партнером Пекина в его противоборстве с Америкой. Необходимость маневрирования в рамках треугольника ведущих держав мира станет еще одним вызовом для внешней политики Москвы. Если придется действовать в кризисной обстановке, россияне могут учесть опыт китайцев, сумевших поддержать РФ в начале ее конфронтации с США, но без ущерба для собственных отношений с Вашингтоном. Материальных возможностей для такого маневра у Москвы меньше, чем у Пекина, но дипломатического опыта достаточно.

Вывод

Итак, на всю обозримую перспективу отношения России с США будут оставаться отношениями преимущественного соперничества с отдельными элементами сотрудничества. Баланс интересов двух стран, как и равенство их статусов, будут оставаться целями российской политики. Возможности сотрудничества будут ограничены тем, что как Россия, так и США мало что смогут предложить друг другу, а их внешнеполитические повестки дня и системы приоритетов будут сильно отличаться. Главная обязанность лидеров двух стран в этих условиях – не давать двусторонним отношениям деградировать до состояния конфронтации, угрожающей не только РФ и США, но и остальному миру. Для реализации этой цели необходимы постоянно действующие каналы доверительного общения между высшими руководителями России и Америки, их ближайшими помощниками и командованиями вооруженных сил.