Прошедшее десятилетие было богато столетними юбилеями и другими памятными датами, которые российские власти охотно отмечали, превращая некоторые из них в политическое шоу. Так, например, отмечали 70-летнюю годовщину победы в Великой Отечественной войне. В меньшей мере и в другой тональности отмечали и столетие Первой мировой войны, что позволило вписать в российскую историческую эпопею этот период, долгое время остававшийся в тени (концевая сноска 1).
Однако среди этих дат есть одна, которая вызывает больше неловкости, нежели вдохновения. Столетие 1917 г. невозможно обойти вниманием, но отмечать его тоже непросто. Об этом свидетельствуют затянувшиеся споры вокруг формирования организационного комитета и разработки юбилейной программы. Публичное обсуждение вопроса за круглым столом началось уже весной 2015 г.; возглавил его министр культуры Владимир Мединский. В феврале 2016 г. спикер Думы Сергей Нарышкин объявил о предстоящем создании комитета, ответственного за организацию юбилея. Однако конкретные шаги были предприняты лишь в самый канун юбилейного года, в декабре 2016 г. (концевая сноска 2). Надо сказать, что избранный властями подход вызывает некоторое недоумение. Ответственность за координацию была возложена на Русское историческое общество, официально зарегистрированное в качестве неправительственной организации, но председателем которого является тот же самый Сергей Нарышкин (недавно назначенный главой Службы внешней разведки). В указе от 19 декабря Владимир Путин «рекомендовал» Историческому обществу сформировать организационный комитет, которому отводился месяц – опять же в форме «рекомендации» – на разработку программы. Комитет был сформирован 27 декабря и насчитывал свыше 60 членов; среди них – выдающиеся деятели науки и культуры, директора музеев и архивов, работники СМИ, представители РПЦ и ассоциаций «белой» эмиграции и, наконец, некоторые художники, близкие к Кремлю (концевая сноска 3). Тем не менее маловероятно, что комитет, учитывая его запоздалое создание, успел запустить какие-либо амбициозные проекты или получить специальное финансирование. По всей видимости, его деятельность ограничится координацией и продвижением ранее запланированных мероприятий. Это следует из программы оргкомитета, которая была представлена 23 января 2017 г. Программа включает более ста мероприятий, многие из которых были спланированы задолго до декабря 2016 г., иногда совершенно независимо от российских властей: например, выставка, организованная Библиотекой современной международной документации в Париже, которая пройдет осенью 2017 г.
Многочисленные споры и публичные заявления по случаю начала приготовлений подтверждают неловкость, связанную с этой столетней годовщиной (концевая сноска 4). У разных участников юбилейных мероприятий – разные поводы для неловкости; как правило, они связаны с отношением к советскому наследию и тем, как сегодня используют историю, чтобы оправдывать настоящее и обосновывать определенное представление о будущем. Русская революция противоречит преобладающему дискурсу и вызывает бесчисленное количество вопросов.
Революция явилась решающим переломом и в течение семидесяти лет изображалась именно как разрыв с прошлым. Как отмечать ее годовщину сегодня, когда в России задан курс на историческую преемственность? Сегодня, когда история неизменно прочитывается через призму сегодняшней действительности, как рассказывать и показывать это событие прошлого, в котором воплотилось все то, что сегодня отвергается: движение социально-политического протеста и бунт против действующей власти? Как отмечать этот день без прославления и празднования, если годовщину революции долгое время именно праздновали, т.е. не только вспоминали, но и почитали? Ведь именно такая модель празднования стала привычной и именно так продолжают отмечать годовщину Победы. Сегодня, когда подход к истории поучительно-морализаторский и история преподносится как источник уроков и образцов для подражания, как дать простое, непротиворечивое, единое видение этого бесконечно сложного события, которое в течение последних тридцати лет является предметом споров и пересмотров?
Отмечать, но что именно?
Ко всем этим вопросам, связанным с самой природой революции и с контекстом, в котором отмечают ее годовщину, прибавляются и многие другие, связанные, в частности, со сложностью революции как исторического явления. Вопросы начинают возникать уже на стадии терминологии и определений: одна революция или две – февральская и октябрьская? Народное восстание или заговор элит, или, может быть, даже коварный сговор иностранных держав? Вопросы возникают и в связи с хронологией, поскольку революционный период можно ограничивать 1917 г., а можно воспринимать как более длительный отрезок времени, начало которого одни датируют февралем 1917 г., а другие 1905 г., и который продолжался до поворотных 1920–1921 гг. или дольше (концевая сноска 5).
Все эти темы, в частности связь февральских событий с Октябрем, отнюдь не ограничиваются сферой ученых дискуссий, а периодически становятся предметом общественных споров. Так, например, использование в школьных учебниках, написанных согласно новому «историко-культурному стандарту» (концевая сноска 6), формулировки «Великая русская революция» (объединяющей все события 1917 г. в целом) вызывает разногласия. Совсем недавно Борис Чернышов, заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке, обратился к министру образования с возражением против использования этого термина, который он предложил заменить на формулировку «государственный переворот», дабы полностью удалить из этого определения любой положительный оттенок (концевая сноска 7). Подход не нов: развенчание мифа о Великом Октябре во время перестройки проходило через переоценку октябрьских событий 1917 г. в Петрограде, которые представлялись уже не как масштабное народное восстание, а как политическая акция большевиков. Однако в то время это переосмысление сопровождалось, как правило, положительной переоценкой Февральской революции, представленной, напротив, как стихийное возмущение народа против слабеющего самодержавия. Так как в сегодняшней России не слишком приветствуются революции, свергающие авторитарные режимы, этот положительный образ Февральской революции уступил место другому. Сегодня она скорее воспринимается как отправная точка великой катастрофы, когда толпа по наущению наивной или преступной элиты восстала против законной власти царя.
Эта мрачная интерпретация первого революционного всплеска, которая пропагандировалась, в частности, Александром Солженицыным и которую поддерживает Русская православная церковь (концевая сноска 8), иногда – но не всегда – сопровождается осуждением Октября. Как бы то ни было, приходится признать, что Октябрь противостоит критике и радикальным переосмыслениям успешнее, чем можно было предположить. Традиционный образ Октябрьской революции, положительный и героический, сохранившийся с советского времени, не исчез. Левые силы пытаются сохранить эту ситуацию и защитить Октябрьскую революцию от возможных нападок, предлагая даже принять закон, по которому преследовалась бы любая переоценка октябрьских событий (концевая сноска 9). Появились новые доводы, к которым прибегают и те, кто склонен осуждать сам принцип революции. Их логика такова: если либеральные элиты повинны в разрушении царской России (Февральская революция), то большевиков можно оправдать за то, что для многих представляет собой главное преступление революции. Более того, нет худа без добра: раз режим, установившийся в стране в результате Октябрьской революции, привел к восстановлению великой российской державы под властью Сталина, революционная деятельность большевиков в 1917 г. представляется более приемлемой.
Революция как предупреждение и урок
При наличии такого разнообразия мнений российские руководители и члены оргкомитета предпочитают говорить о единой «Великой» революции, избегая, как правило, уточнения своей позиции в отношении отдельно взятых февральских и октябрьских событий. Подчеркивая трагический характер революционных событий и последовавшей за ними Гражданской войны, они ставят во главу угла тему примирения, предлагают дидактический подход к историческим событиям и смотрят на прошлое через призму настоящего.
Сегодня больше, чем когда-либо, история воспринимается в России как magistra vitae (учительница жизни), источник поучительных примеров для патриотического воспитания (концевая сноска 10). Эта тенденция последних лет усилилась с консервативным курсом третьего срока президента Путина, о чем свидетельствуют недавние юбилейные мероприятия и открытие в Москве и других городах памятников, посвященных князю Владимиру (который утвердил христианство на Руси), министру Николая ІІ Петру Столыпину (который участвовал в подавлении революции 1905 г. и проводил авторитарные реформы) и другим историческим фигурам. Этот подход преобладает в официальных заявлениях по поводу приближающегося юбилея: «Юбилей Революции 1917 г. необходим для извлечения уроков», – пишет Сергей Нарышкин на сайте Русского исторического общества (концевая сноска 11). Русская революция олицетворяет практически все то, что отвергают сегодняшние российские власти: бунт против власти и протестные движения интеллектуальной элиты, находящейся под влиянием Запада; отказ от стабильности и военного потенциала во имя демократических идеалов; ослабление государственности; территориальный раскол и братоубийственные конфликты. Исходя из этого, она является в первую очередь «образцом», которому не следует подражать, и опорой для аргументации «от противного». Этот трагический урок истории представляется организаторам юбилейных церемоний прямым доказательством того, что протест против существующей власти и разногласия внутри общества ведут в тупик.
В итоге тема национального примирения, сопутствующая революционной теме с начала 1990-х гг. (концевая сноска 12), оказалась сегодня в центре юбилейной риторики. Звучат призывы примириться со своим прошлым, не делая различия между «Красными» и «Белыми» (поскольку у каждого лагеря «своя правда»), а также отказаться от сегодняшних конфликтов и противостояний с тем, чтобы сплотиться вокруг правительства и его проекта сильной державы, способной подняться над политическими разногласиями. В этом подходе к истории – несмотря на повторяемые призывы не политизировать юбилей – постоянно присутствует ориентировка на политическую действительность, и речи о примирении нередко приобретают беспокойную или даже угрожающую тональность. Пример показывает сам Сергей Нарышкин, который в середине своего призыва к «академическому», «объективному и деликатному» подходу к этой годовщине делает выпад в сторону «ряда стран», «преимущественно за океаном», якобы «осуществляющих импорт ''цветных'' революций» и «финансирующих государственные перевороты» в других странах (концевая сноска 13). Несколькими неделями ранее прозвучал аналогичный призыв Владимира Путина не «спекулировать на трагедиях» прошлого, который может быть расценен как завуалированная угроза в адрес «Мемориала» и других ассоциаций, стремящихся написать историю советских репрессий и сохранить память об их жертвах.
Часть юбилейных проектов отмечена желанием «использовать» годовщину и желанием рассматривать историю через призму современности. К таким проектам относится памятник Примирения, открытие которого 4 ноября 2017 г. должно стать одним из ключевых событий юбилея. Этот проект курирует одна из главных организаций, отвечающих за российскую политику в области исторической памяти: Российское военно-историческое общество во главе с министром культуры Владимиром Мединским (концевая сноска 14). Сам проект, и особенно место его реализации, Крым, представляют собой целую программу, в которой далекое прошлое – всего лишь предлог для того, чтобы напомнить о недавнем прошлом, оформить настоящее и обрисовать будущее (концевая сноска 15). Памятник, официально призванный стать символом конца Гражданской войны и примирения между потомками «Красных» и «Белых», символизирует в то же время возвращение Крыма в состав России и исправление того, что русское население воспринимало как одно из самых несправедливых последствий распада СССР. Иными словами, памятник призван прославить восстановление великой державы и сплоченность российского народа после испытаний смутного времени, чем бы они ни были вызваны – революцией или перестройкой.
***
Проекты, связанные с празднованием октябрьской годовщины в России, не ограничиваются политизированными и громкими акциями, как возведение Памятника примирения в Крыму. Об обилии различных мероприятий свидетельствует список, составленный организационным комитетом: в нем перечислены самые разнообразные местные инициативы, от наиболее традиционных (университетские лекции, выставки, публикации документов) до самых необычных (мультимедийные проекты, светомузыкальный спектакль на тему «Взятие Зимнего дворца», подготовленный Эрмитажем, и т.п.).
К этому списку следует добавить также другие менее масштабные мероприятия и неправительственные инициативы. Из наиболее оригинальных стоит упомянуть мультимедийный проект журналиста Михаила Зыгаря. Его сайт дает возможность день за днем проследить ход русской революции, начиная с последних месяцев царского режима до роспуска Учредительного собрания 19 января 1918 г. (концевая сноска 16). Хронология представлена без комментариев, и история революции предстает во всем многообразии свидетельств – очевидцев, через фотографии, отрывки киносъемок, выдержки из газет. Такое оформление так же, как и название проекта «1917. Свободная история», отражает стремление посмотреть на русскую революцию свежим взглядом, вне предвзятых схем и политических прочтений. Вряд ли этот столетний юбилей приведет к распространению подобного подхода, но это – не последний юбилей русской революции. Грядущие годовщины, возможно, подтвердят желание отстраненно посмотреть на события прошлого, чтобы полнее их осмыслить в соответствии с новыми историографическими концепциями и спорами многих историков разных стран (концевая сноска 17).
1. Э. Кустова, «В поисках забытой войны: Первая мировая война в российской исторической политике и памяти», записка Аналитического центра Обсерво, № 7, октябрь 2014 г., http://obsfr.ru/analytics.html
2. В качестве сравнения: комитет, уполномоченный подготовить столетие Первой мировой войны, был создан в марте 2013 г., т.е. практически за полтора года до начала юбилейного периода.
3. Главные документы, относящиеся к созданию оргкомитета, его составу и его программе, доступны на сайте Российского исторического общества: http://rushistory.org/proekty/100-letie-revolyutsii-1917-goda.html
4. Выражение взято у Марии Ферретти: Maria Ferretti, « Le stalinisme entre histoire et mémoire : le malaise de la mémoire russe » [Сталинизм между историей и памятью: болезненность российской памяти], Matériaux pour l’histoire de notre temps, vol. 68, 2002, pp. 65–81.
5. На тему о пересмотре 1917 г. после перестройки см. K. Amacher, « Révolutions et révolutionnaires en Russie. Entre rejet et obsession » [Революции и революционеры в России. Между отторжением и наваждением], Revue d’études comparatives Est-Ouest, n° 45, 2014, pp. 129–173 ; B. Kolonitskii, “Russian Historiography of the 1917 Revolution: New Challenges to Old Paradigms?”, History & Memory, vol. 21, 2009, n° 2, pp. 34–59.
6. Emilia Koustova, « La Russie en quête d’une histoire nationale » [Россия в поиске национальной истории], Revue internationale et stratégique, vol. 92, 2013, pp. 67, 68.
7. С. Останина, «Переворот, а не революция. Депутаты хотят переписать учебники истории». Life – Образование, 3 февраля 2017 г. См. электронную версию по ссылке: https://life.ru/t/образование/967839/pierievorot_a_nie_rievoliutsiia_dieputaty_khotiat_pieriepisat_uchiebniki_istorii
8. Согласно заявлениям С. Степашина, председателя Императорского Православного Палестинского общества, оценка февральских событий как источника всех последующих несчастий – позиция самого Патриарха Кирилла (В. Милославская, «Февраль 1917-го – трагедия, которая не должна повториться», Народное образование, 22 января 2017 г.). См. электронную версию по ссылке: http://narodnoe.org/publikacii/fevral-1917_go--tragediya-ko). Этот подход нашел свое выражение в проведении одного из первых мероприятий, посвященных годовщине революции: 18 февраля 2017 г. в московском храме Христа Спасителя состоялась конференции с красноречивым названием: «Февраль. Трагедия. Уроки истории. 1917 г.», http://www.ippo.ru/predsedatel/article/sergey-stepashin-podvel-itogi-nauchnoy-konferencii-402517
9. Д. Андреев, Г. Бордюгов, «Столетие революции в России». Мониторинг общественного мнения и исторического сознания». Гефтер, 15 декабря 2017 г. См. электронную версию по ссылке: http://gefter.ru/archive/21178
10. Кустова Э., op. cit., 2014.
11. http://rushistory.org/proekty/100-letie-revolyutsii-1917-goda/s-e-naryshkin-yubilej-revolyutsii-1917-goda-neobkhodim-dlya-izvlecheniya-urokov.html
12. Начиная с 1996 г., годовщина Великой Октябрьской социалистической революции, отмечаемая 7 ноября, была переименована в «День согласия и примирения». В дальнейшем день 7 ноября был отменен в качестве национального праздника и заменен «Днем народного единства», отмечаемым 4 ноября. По этой теме см: Jutta Scherrer, « Anciens/Nouveaux lieux de mémoire en Russie » [Старые/Новые места исторической памяти в России], Outre-Terre, n° 19/2, 2007, pp. 187–194.
13. Выступление Сергея Нарышкина перед оргкомитетом, 23 января 2017 г., http://rushistory.org/vystupleniya-s-e-naryshkina/vystuplenie-s-e-naryshkina-na-zasedanii-organizatsionnogo-komiteta-po-podgotovke-i-provedeniyu-meropriyatij-posvyashchennykh-100-letiyu-revolyutsii-1917-goda-v-rossii.html
14. Представление проекта памятника на сайте Российского военно-исторического общества, http://rvio.histrf.ru/activities/projects/item-2917 и http://dar.histrf.ru/p/pamyatnik-primireniya/
15. См. образ Гражданской войны и роль Крыма в российской истории в речи Владимира Путина, произнесенной в Ялте в августе 2014 г., которая часто цитируется в связи с планируемой установкой Памятника Примирения в Крыму к 100-летию русской революции, http://dar.histrf.ru/p/pamyatnik-primireniya/
16. https://project1917.ru/
17. S. A. Smith, “The Historiography of the Russian Revolution 100 Years On”, Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History, vol. 16, 2015, n° 4, pp. 733–749.
Fr
